Информация о проведенном торжественном собрании ветеранов войны и военной  службы,

членов клубов «Боевая слава» и «Боевые подруги»  РК ВВВС и молодежи Республики Татарстан, посвященном Дню воинской славы России, 200-летию со дня Бородинского сражения

12 сентября 2012 года в Доме офицеров Казанского гарнизона состоялось торжественное собрание, посвященное Дню воинской славы России, 200-летию со дня Бородинского сражения русской армии под командованием М.И.Кутузова с французской армией в 1812 году.

В нем приняли участие члены Президиума  и актив Республиканского комитета ВВВС, Совета ветеранов (пенсионеров) РТ,  воинов-интернационалистов, локальных боевых действий, члены общественной организации «Герои Татарстана», кадеты, школьники.

Председатель РКВВВС генерал-майор Юлашев А.Г. приветствовал и поздравил  присутствующих с Днем воинской славы России.

В своем выступлении он подчеркнул значимость победы в Отечественной войне 1812 года, которая стала суровым испытанием для русского народа. Все российские сословия, вне зависимости от государственного ранга и имущественного положения, национальности встали на защиту своего Отечества.

Эта победа имела огромное международное значение. Русская армия и ополчение  проявили мужество и героизм в этой битве, а затем, преследуя отступающие французские войска, не остановились на границах России, а пошли дальше освобождать народы Европы от наполеоновского ига.

С самого начала эта война приобрела характер национально-освободительного движения, возглавляемого великим русским народом. Именно всенародный характер войны 1812 года стал главной причиной гибели Наполеона и его армии. Народ явился той могучей силой, которая истребила полчища иностранных захватчиков, вторгшихся в пределы России.

Перед ветеранами войны и военной службы выступили школьники и кадеты с литературными композициями об Отечественной войне 1812 года и Бородинском сражении.(агитбригада «Патриот» СОШ № 78 Приволжского района г.Казани и учащиеся гимназии № 90)

В заключении присутствующим был показан художественный фильм «Гусарская баллада».

БОРОДИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

7 сентября (26 августа) в 108 верстах от Москвы по Смоленской дороге и в 12-к северо-западу от Можайска разыгралось одно из величайших сражений не только Отечественной войны, но и всей эпохи наполеоновских войн.

Вокруг Бородинской битвы и ее результатов — кто победил? — среди историков до сих пор идут жаркие споры. Французская историография со времен Наполеона и до наших дней утверждает, что это сражение («битва на Москве-реке» ) было навязано Кутузову, который якобы его не хотел. По сути, ту же точку зрения отстаивала и русская дореволюционная историография, доказывавшая, что Бородино было будто бы «очистительной жертвой за оставление Москвы», так как «отдать московские святыни без боя было делом невозможным».

Советские историки опровергли все эти домыслы. М. И. Кутузов прибыл в действующую армию с решительным намерением остановить продвижение «великой армии» под Москвой, и ни о каком оставлении столицы он первоначально не помышлял. Об этом накануне Бородино он писал царю («Москву защищать должно») и генерал-губернатору Москвы Ростопчину Ф. В. (намереваюсь «дать генеральное сражение и решительное для спасения Москвы»). Более того, потребовав у Ростопчина срочной присылки шанцевого инструмента (1 тыс. топоров, 3 тыс. лопат, 1,5 тыс. кирок и т. д.) для строительства инженерных сооружений на Бородинском поле, Кутузов за пять дней до сражения, 2 сентября, писал Ростопчину: «Немедленно вышлите к Можайску несколько обозов с продовольствием». Зачем? «Если всевышний благословит успехи оружия нашего, то нужно будет преследовать неприятеля»,- писал главнокомандующий. К этому письму Кутузов приложил собственноручно написанное воззвание к жителям столицы: «Не тревожьтесь, первопрестольную супостату не отдадим». О первоначальном намерении Кутузова разгромить армию Наполеона под Москвой свидетельствует и история с «наступательными аэростатами». Идея применить новое секретное наступательное оружие против наполеоновской армии под Москвой принадлежала графу Ростопчину, большому прожектеру и фанфарону, каких было немало в высших кругах тогдашней русской аристократии. Ростопчин предложил царю еще в июле, во время его пребывания в Москве, создать особые отряды бойцов, посадить их в корзины воздушных шаров (аэростатов), выпустить эти шары при благоприятном ветре в сторону неприятеля и поражать его сверху, «с неба». Александр I не только поддержал эту, с военной точки зрения химерическую идею, но даже приказал выделить средства на сооружение первого такого аэростата. Нашелся и изобретатель — немец Франц Леппих. В тайной обстановке в предместье Москвы, на Мамоновой даче, Ростопчин начал готовить это «секретное оружие», регулярно информируя об этом царя. Последний 20 августа на аудиенции, данной ему Кутузову как новому главнокомандующему, также заверил полководца, что он может располагать этим оружием. Хотя дело было как будто бы сугубо секретным, Ростопчин для успокоения москвичей организовал «утечку информации», и вскоре вся Москва говорила о «еростате». «…Уверяли,- писал один из очевидцев событий в Москве в августе — сентябре 1812 г.,- что для истребления неприятельского войска где-то… строится огромной величины шар с обширной гондолой, в коей поместится целый полк (т. е. 2 тыс. человек!? — В. С.) солдат с несколькими пушками и артиллеристами. Этот шар, наполненный газом, поднявшись на воздух до известной высоты, полетит на неприятельскую армию… и начнет поражать врагов как градом — пулями и ядрами, сверх того обливать растопленной смолою».

Слухи эти накануне Бородинского сражения настолько усилились, что даже Кутузов одно время начал верить в эту фантастику. 3 сентября он написал Ростопчину: «Государь император говорил мне об еростате, который тайно готовится близ Москвы, можно ли им будет воспользоваться, прошу мне сказать и как его употребить удобнее?» Нужно ли говорить, что вся история с «еростатом» оказалась сплошным блефом Ростопчина, как и его хвастливые реляции о «московской второй стене».

Впрочем, сам Ростопчин очень мало верил в то, что Москву удастся отстоять: он-то хорошо знал, что у него за резервы. Поэтому если Кутузову он писал одно, то приближенным царя — нечто совсем другое. Уже 25 августа, вскоре после оставления Смоленска, министр полиции и доверенное лицо царя А. Д. Балашев получил от Ростопчина первое паническое донесение: жители начали покидать Москву, направляясь в Нижний Новгород и.Ярославль. Более того, генерал-губернатор стал готовиться к эвакуации задолго до Бородинского сражения. «Назначенные к отправлению предметы изготовлены и готовятся»,- писал он А. Д. Балашеву 30 августа. В канун сражения, 3-4 сентября, из Москвы уже были вывезены драгоценности Оружейной палаты Кремля, Межевой архив и наиболее ценные бумаги Московского отделения архива Министерства иностранных дел. Были сняты с икон и упакованы золотые и серебряные оклады, ценная церковная утварь и т. д. Уже после Бородинского сражения вся эта утварь была отправлена из Москвы в Вологду.

Призывая в своих афишках жителей не покидать Москву, сам Ростопчин сразу после Бородино отправил свою семью в Ярославль. И тем не менее Кутузов со дня приезда в действующую армию 29 августа и до военного совета в Филях 13 сентября 1812 г. твердо был намерен защищать Москву. Он так и писал 3 сентября Ростопчину в том самом письме, где спрашивал его об «еростате»: «Надеюсь дать баталию в теперешней позиции (на Бородинском поле.- В. С), разве неприятель пойдет меня обходить, тогда должен буду я отступить, чтобы ему ход к Москве воспрепятствовать… Ежели буду побежден, то пойду к Москве и там буду оборонять столицу». Первоначальный план обороны Москвы строился Кутузовым как серия сражений (как минимум три из них — крупные): первое — Бородино, второе — на полпути от Можайска к Москве и третье — у стен Москвы. Не полагаясь больше на «вторую стену» Ростопчина, Кутузов до последнего момента (совет в Филях) все же рассчитывал на два главных реальных резерва: 3-ю армию А. П. Тормасова (с возможным присоединением к ней Дунайской армии П. В. Чичагова) и резервные полки из рекрутов 1812 г., которые спешно формировались в центральных губерниях России Д. И. Лобановым-Ростовским и А. А. Клейнмихелем. Тормасову и Чичагову Кутузов еще за неделю до Бородинского сражения предписал ускоренными маршами идти к Москве и сконцентрироваться в районе Калуги. Аналогичным образом 31 августа Лобанову-Ростовскому и Клейнмихелю было предписано срочно направить 14 полков (около 30 тыс. солдат) в Москву.

Выбранная штабными офицерами позиция на Бородинском поле была 2 сентября лично осмотрена и одобрена Кутузовым. Действительно, Бородинское поле находилось как бы на перекрестке двух дорог, ведущих к Москве: Старой и Новой Смоленских дорог. Поскольку русские штабные офицеры исходили из численного превосходства французских войск над русскими (165 тыс. против 95 тыс.)1 и обычной тактики Наполеона прорывать позиции противника на флангах, Бородинская позиция уже своей топографической конфигурацией лишала неприятельские войска двух этих важных для них преимуществ.

Правый фланг русской армии прикрывался Москвой-рекой и Масловским лесом, левый — болотами и Утицким лесным массивом. С фронта, левого и правого фланга, кроме того, позиции русских войск окаймляли река Колоча и ее притоки, образовавшие глубокие овраги. Сама местность была холмистой, что благоприятствовало расположению артиллерии (Курганная высота — батарея Раевского, Баграти-оновы флеши , Утицкий курган и т. д.). Благодаря умелому плану русские войска расположились на небольшой высоте, а французам как бы пришлось подниматься в гору, преодолевая овраги и искусственные инженерные сооружения. Линия обороны была расположена в три ряда. Первая, самая длинная (8 км), тянулась от деревни Маслово на Москве-реке через село Бородино до деревни Шевардино, где был оборудован укрепленный редут. Эту первую линию обороны защищал выдвинутый вперед 12-тысячный отряд (8 тыс. пехоты и 4 тыс. кавалерии) под командованием генерала А. И. Горчакова 2-го. В состав этого отряда входила и знаменитая 27-я пехотная дивизия Неверовского.

торая линия обороны была вдвое меньше предыдущей (4,5 км) и шла от деревни Горки до деревни Утица. Ее оборона была поручена главным образом 2-й армии Багратиона. И наконец, на третьей линии обороны, между Новой и Старой Смоленскими дорогами (3,5 км), располагались основные силы 1-й армии и резервы Главной квартиры. Таким образом, противнику пришлось наступать на все сужающиеся участки фронта (8, 4,5 и 3 км) как бы в «воронку», причем то преодолевая глубокие овраги, то взбираясь на холмы. Больше всего Кутузов опасался, как бы Наполеон, увидя невыгодность лобовой атаки, не передумал и не предпринял глубокий фланговый обход слева или справа. Тогда русская армия оказалась бы в ловушке. Об этом Кутузов накануне сражения откровенно написал царю: «Позиция, в которой я остановился при деревне Бородино, в 12 верстах вперед Можайска, одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно… Желательно, чтобы неприятель атаковал нас в сей позиции, тогда имею я большую надежду к победе». Тревога за возможный фланговый обход — «разве неприятель пойдет меня обходить, тогда должен буду я отступить…» — звучала и в письме Кутузова к Ростопчину 3 сентября 1812 г.

Однако Кутузов опасался напрасно. Наполеон явно упустил единственный реальный шанс сразу выиграть Бородинское сражение (глубокий обход русских позиций с флангов) и пошел именно так, как предполагала «эта старая лиса Кутузофф» — в лоб. Впоследствии многие военные историки Франции корили его за эту ошибку, но все они побоялись сказать главное — Наполеон действовал по шаблону. Ему необходимо было генеральное сражение, и как можно скорее. «…На такой головокружительной высоте и при том непрочном фундаменте, на который он опирался, Наполеон уже не мог решиться на затяжные кампании. Ему необходимы были быстрые успехи, блистательные победы, завоеванные штурмом мирные договора…» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч.- 2-е изд.- Т. 22.- С.30). Обычно под Бородинским сражением понимается главный бой 7 сентября (26 августа по старому стилю) 1812 г. Однако это не совсем точно. Сражение началось раньше, 5 сентября, на первой линии и закончилось 7 сентября на третьей линии поздно вечером. Таким образом, оно фактически длилось три дня и было самым кровопролитным со времени вторжения «великой армии» в Россию.

Накануне сражения. Арьергардные бои заслона генерала П. П. Коновницына (31 августа — 4 сентября). Кутузов забраковал выбранную Барклаем-де-Толли первую позицию для генерального сражения у Царева-Займища, и 31 августа рано утром главные силы 1-й и 2-й армий начали отступление к Можайску. Отход главных сил прикрывал арьергард Коновницына (18 кавалерийских и 8 пехотных полков с тремя артиллерийскими ротами — 36 орудий).

Первоначально Наполеон намеревался разгромить основные силы русской армии уже на марше. Но арьергард Коновницына, приняв весь удар на себя (бой у Царева-Займища и 13-часовой бой у Гжатска), не позволил этого сделать. Вначале Кутузов намеревался дать генеральное сражение у деревни Ивашково (вторая позиция), но и она оказалась малопригодной. 1 сентября русская армия пила к Колоцкому монастырю, где первоначально предполагалось остановиться (третья позиция) и дать генеральное сражение (были начаты даже инженерные работы), но и эту позицию Кутузов забраковал из-за угрозы флангового обхода. 2 сентября русская армия продолжала отход и 3 сентября стала занимать боевые порядки на Бородинском поле (четвертая позиция).

2-3 сентября на театре военных действий было затишье — Наполеон остановил свои войска возле Гжатска, чтобы дать им передышку, привести в порядок резервы, подтянуть обозы. Именно здесь император потребовал от своих маршалов и генералов точный списочный состав солдат, «находящихся под ружьем, но готовых к бою». Бертье к вечеру 2 сентября сообщил крайне неутешительные известия: под ружьем числилось около 165 тысяч, но годными к бою оказалось всего 135 тысяч. Остальные были либо больны, либо в бегах (дезертиры, в большинстве попавшие затем в плен к партизанам).

Маршалы, особенно Ней и Мюрат, требовали передышки. В конце августа резко испортилась погода: августовскую жару сменили холода с затяжными дождями — наступала ранняя русская осень с ее непролазной грязью на дорогах. Наполеон заколебался и продлил еще на день отдых, пообещав, что, если погода не улучшится, он вообще приостановит наступление.

Однако утром 4 сентября выглянуло солнце, тучи рассеялись, дождь прекратился, и «император французов» приказал трубить сбор. К полудню 4 сентября конница Мюрата и пехота Компана у деревни Гриднево в 15 км от Бородина наткнулись на арьергард Коновницына. Разгорелся жаркий бой. Войскам Коновницына вновь удалось задержать французский авангард на несколько часов, после чего они отступили к Колоцкому монастырю.

5 сентября в 6 утра бой возобновился с новой силой. На 92 этот раз у Колоцкого монастыря против русских сражался уже не авангард, а вся «великая армия». Упорно обороняясь, арьергард Коновницына блестяще выполнил свою задачу: была дана возможность главным силам отойти (31 августа — 2 сентября) на Бородинское поле. После чего Коновницын отошел за Колочу и присоединился к остальным русским войскам.

Бой у деревни Шевардино. 5 сентября с 14 ч до 23 ч 30 мин. В 12 ч дня на Новой Смоленской дороге показались основные силы французской армии. Они двигались в направлении села Бородино тремя колоннами. В центре по Новой Смоленской дороге двигались пехотные корпуса Даву, Нея и Жюно, их колонну замыкала Старая гвардия, а в авангарде шла кавалерия Мюрата. На левом фланге Бородино обходил IV Итальянский пехотный корпус пасынка Наполеона Евгения Богарне и кавалерия Груши, а на правом, по старой Смоленской дороге, в направлении деревни Утица передвигался V Польский пехотный корпус Понятовского.

Шевардинский редут оказался как бы аванпостом, выдвинутым далеко вперед за основные русские позиции, рассекая основные (Даву, Ней, Жюно) и правофланговые (Понятовский) силы наполеоновской армии надвое. По первоначальной диспозиции на Шевардинский редут опирался левый фланг первой линии обороны русской армии, где основную силу образовывала 2-я армия Багратиона. Однако утром 5 сентября Багратион сообщил Кутузову, что позиция его армии у Шевардина неудачна — ее могут обойти с фланга по Старой Смоленской дороге. Кутузов лично выехал к Шевардинскому редуту и признал доводы Багратиона обоснованными. Войскам 2-й армии был отдан приказ отойти на вторую линию обороны у деревни Семеновское, за Семеновский овраг, под прикрытие батареи Раевского на Курганной высоте и Семеновских (Багратионовых) флешей.

В Шевардине остался только заградительный отряд Горчакова 2-го, который и принял на себя первый удар. В 14 ч заградительный отряд Горчакова 2-го расположился веером вокруг Ше-вардинского редута по правому берегу Колочи от Алексинки через Фомкино и далее по оврагу до Доронино (пять егерских полков). За ними во второй линии рядом с редутом встали колонны 27-й пехотной дивизии Неверовского. В резерве сразу за редутом стояла кавалерия, готовая к атаке.

Первоначально Наполеон не придал большого значения одинокому опорному пункту русских, но когда егеря из-за реки Колочи открыли прицельный огонь по основной колонне французов, он приказал «сковырнуть» этот одинокий редут. Мюрату и Даву было приказано повернуть часть своих войск, два полка кавалерии и три дивизии пехоты при 186 пушках, с Новой Смоленской дороги к Шевардину, а Понятовскому со Старой Смоленской дороги — ударить во фланг (всего 40 тыс. человек против 8 тыс. защитников редута). Наполеон полагал, что вся операция займет не более 2-3 часов…

Первыми пошли в атаку войска Понятовского, и тут произошла первая осечка: два часа атаки (с 14 до 16 ч) не дали ощутимых результатов. Только когда на помощь подошла французская пехота Компана, егерей удалось оттеснить из Доронино. Установив на холмах у деревни артиллерию, французы открыли прицельный огонь по редуту. Одновременно с трех сторон подошли еще две дивизии из корпуса Даву. В 18 ч французская пехота и кавалерия начали штурм Шевардинского редута. Отбив первые атаки, защитники Шевардина под давлением превосходящих сил противника вынуждены были отступить. К 19 ч редут и деревня Шевардино были взяты превосходящими силами наполеоновских солдат.

Но на этом Шевардинский бой не закончился. Багратион, армия которого только утром 5 сентября отошла на новые рубежи и еще не закончила их укрепление, в 20 ч двинул на помощь шевардинцам 2-ю гренадерскую дивизию и сам прибыл на позиции. Вместе с отошедшей к Семеновскому оврагу и снова брошенной в бой 27-й дивизией Неверовского защитники редута сумели оттеснить французов и поляков, снова заняв деревню Доронино, а затем, к 21 ч, и Шевардинский редут, отбив при этом восемь пушек.

Шевардинский бой носил ожесточенный характер. Об этом свидетельствует и большое число потерь с обеих сторон -:по 6 тыс. человек за один день. Кутузов высоко оценил этот бой, оповестив приказом по всей армии 25 августа (6 сентября), что «горячее дело, происходившее вчерашнего числа на левом фланге, кончилось к славе российского войска».

Воины, защищавшие редут, выполнили свою задачу — они сорвали попытку наполеоновской армии «с ходу» захватить Шевардино и выиграли целый день, что дало возможность 2-й армии укрепиться на новых позициях. Поскольку цель была достигнута, Кутузов приказал отойти оставшимся в живых защитникам редута на основную позицию, что они сделали в 23 ч, отбив по дороге ночную атаку кавалерии Мюрата.

Боевые действия 6 сентября. Обычно считается, что 6 сентября (как, впрочем, и 5-го) никаких особых боев не было. Вспомните, как писал об этом М. Ю. Лермонтов:
Два дня мы были в перестрелке. Что толку в этакой безделке? Мы ждали трети день.
Но это было далеко не так. Шевардинский бой никак не отнесешь к «безделке». Равным образом и 6 сентября весь день и вечер до глубокой ночи противники активно прощупывали позиции друг друга — французы искали слабые места в обороне русских, русские — слабые звенья в наступательных порядках французов.

Бой на левом фланге русской армии у деревни Утица. Рано утром легкая пехота французов — вольтижеры, обычно действовавшие совместно с кавалерией, начала наступление в районе деревни Утица. Им противостояли полки русских егерей. Сражение в основном происходило между Шевар-динским лесом (находился в руках у французов) и Утицким лесом (здесь держали оборону русские войска). Смысл атак вольтижеров состоял в выманивании основных сил русских, для того чтобы определить их примерную численность и расположение. Выполнить эту задачу им не удалось, и к вечеру бой затих.

Бой на правом фланге русской армии у Бородина. Одновременно аналогичное прощупывание шло у села Бородино, хотя и менее энергично. Собственно, атаки на Боро дино передовые части IV Итальянского пехотного корпуса Евгения Богарне начали еще накануне, 5 сентября, одновременно с атаками на Шевардинский редут. Но они велись вяло и были отбиты егерями лейб-гвардии полковника Макарова и Елизаветградским гусарским полком. На другой день, 6 сентября, атаки возобновились, но были столь же неэнергичны, хотя в ночь с 5 на 6 сентября русское командование отвело два батальона лейб-гвардии егерей за Бородино для охраны моста через Колочу и дороги в деревню Горки, где стояла русская артиллерия и позднее, 7 сентября, находилась ставка М. И. Кутузова. Интересно отметить, что вместе с егерями этот мост охраняла также команда Гвардейского морского экипажа из Петербурга из 30 матросов во главе с мичманом Лермонтовым, дальним родственником великого поэта.

Наиболее заметным событием боя 6 сентября было личное появление в рядах атакующих у села Бородино самого Наполеона, прибывшего на рекогносцировку вместе с генералами Ж. Раппом и О. Коленкуром (братом известного дипломата и мемуариста кампании 1812 года). Участник Бородинского сражения передовой русский офицер-патриот Федор Глинка позднее вспоминал: «С центральной батареи нашей (батареи Раевского.- В. С. ) смотрели в трубу и вдруг засуетились. «Это он, это он!» — закричало несколько голосов. В самом деле, вооруженный глаз мог увидеть человека, которого портрет знаком был всякому… Несколько удачных выстрелов с батареи дали почувствовать ему, что он открыт. Это был Наполеон!»

Видя, что правый фланг русской армии сильно укреплен, Наполеон приказал прекратить атаки на Бородино. Позднее мемуаристы донесли до нас мотивы этого неожиданного для атакующих решения. Наполеон решил брать Бородино в день генеральной битвы, опасаясь, что русские раньше времени «всполошатся, подумают, что правое крыло их в опасности и, чего доброго, снова уйдут… А я разве для того пришел сюда из Парижа, чтобы упустить их из рук?..» (по воспоминаниям Ф. Глинки). Кроме того, для решающей атаки 6 сентября у Наполеона не хватало артиллерии: она отстала и подошла только вечером.

Последние распоряжения полководцев. Вторая половина дня и весь вечер 25 августа (6 сентября) 1812 г. ушли у Наполеона и Кутузова (он также сделал личную рекогносцировку) на уточнение расположения своих войск перед решающим сражением.

Наполеон. Вечером 6 сентября французский император созвал своих маршалов на военный совет. Первая картина размещения русских войск ему была ясна — основной удар надо было наносить по левому флангу Кутузова, где оборону несла 2-я армия Багратиона (от Курганной высоты, через Семеновские флеши к Утицкому кургану возле Старой Смоленской дороги). Однако Наполеон отклонил предложение Даву начать наступление на левый фланг уже в ночь с 6 на 7 сентября через Утицкий лес, опасаясь, что в ночном бою, да еще в незнакомом им русском лесу, войска спутают свои боевые порядки и могут перестрелять не противника, а своих.

В «Генеральном распоряжении для сражения», утвержденном Наполеоном поздно вечером 6 сентября, французская армия должна была наступать в следующем порядке: левый фланг — Итальянский корпус вице-короля Е. Богарне и кавалерия Э. Груши, центр — основная ударная группировка, нацеленная против 2-й армии П. И. Багратиона (Л. Даву, М. Ней, А. Жюно), правый фланг — Польский корпус Ю. Понятовского. Старая и Молодая гвардии, а также кавалерия И. Мюрата находились в резерве. Ставка Наполеона была определена у деревни Шевардино.

М. И. Кутузов. План размещения русских войск был составлен главнокомандующим на день раньше, 5 сентября. Он предусматривал следующее: правый фланг — 1-я армия М. Б. Барклая-де-Толли. Первая линия (командующий — генерал М. А. Милорадович) из двух пехотных (командиры — К. Ф. Багговут и А. И. Остерман-Толстой) и одного кавалерийского (командир Ф. К. Корф) корпусов, вторая линия (резерв) — кавалерийский корпус Ф. П. Уварова и казачий корпус М. И. Платова. Центр — пехотный корпус Д. С. Дохтурова и кавалерийский корпус П. П. Палена. Левый фланг — 2-я армия П. И. Багратиона. Первая линия — два пехотных корпуса (Н. Н. Раевского и М. М. Бороздина 1-го) и кавалерийский корпус генерал-майора К. К. Сиверса, вторая линия (резерв) — гренадерская дивизия М. С. Воронцова, кирасирская дивизия генерал-майора И. М. Дуки, восемь казачьих полков генерал-майора А. А. Карпова 2-го, а также смоленское и московское ополчения.

Особое внимание Кутузов обратил на резервы. Помимо конницы Уварова и Платова (1-й резерв), им был создан главный резерв в составе пехотных корпусов Н. А. Тучкова 1-го и Н. И. Лаврова, одной кирасирской дивизии, а также резервной артиллерии у деревни Псарево. Штаб Кутузова расположился в деревне Горки, на правом фланге русской армии. Диспозиция Кутузова, в отличие от жестких директив Наполеона, предусматривала предоставление большой инициативы командирам корпусов, дивизий и полков. Им давалось право делать «соображения на поражение неприятеля».
Реально оценивая обстановку, Кутузов предусмотрел и дальнейшие действия: в случае победы — преследовать, согласно особому приказу, в случае поражения — будут указаны дороги к отступлению. Характерно, что в «Генеральном распоряжении…» Наполеона оба эти элемента отсутствовали, там имелось лишь общее указание: «Сражение, таким образом начатое, будет продолжено сообразно с действиями неприятеля».

Таким образом, вопреки утверждениям французских военных историков, в глубине души Наполеон далеко не был уверен, что Бородино станет для его армии вторым Аустерлицем, хотя он и писал об этом в воззвании к войскам накануне битвы. Схема сражения была навязана ему Кутузовым. Накануне сражения 7 сентября укреплялись инженерные сооружения (флеши, люнеты и т. д.). Единственным крупным изменением в размещении русских войск стало выдвижение в ночь с 5 по 6 сентября из главного резерва 3-го пехотного корпуса Н. А. Тучкова 1-го и 10-тысячного московского ополчения на усиление левого фланга русской армии у деревни Утица.

По замыслу Кутузова пехота Тучкова и московские ополченцы должны были сыграть роль «засадных полков». Поэтому первоначально они скрытно расположились в лесу параллельно Старой Смоленской дороге с задачей ударить во фланг французским войскам, наступающим на первую линию обороны Багратиона. К сожалению, этот замысел Кутузову реализовать не удалось. Беннигсен, объезжая днем (6 сентября) позиции войск, без ведома главнокомандующего вывел корпус Тучкова из засады и поставил его в поле, на открытое место возле деревни Утица на крайнем левом фланге обороны Багратиона.

В ночь перед решающим столкновением. Противники по-разному готовились к бою. Французский лагерь шумел и ликовал. Еще бы, наконец-то, после стольких дней изнурительного похода, плохой пищи, когда вместо хлеба ели распаренные зерна ржи и конину без соли, постоянных стычек с русскими арьергардами и партизанами, завтра — генеральное сражение, новый Аустерлиц, а за ним — долгожданный мир и возвращение домой. Иная обстановка была у русских. Войскам было запрещено разводить костры на открытых местах. Было отдано распоряжение запастись «сухим провиантом на шесть дней» и быть готовым к ночным атакам неприятеля. В своем приказе по 2-й армии Багратион писал: «Резервы иметь сильные и, сколько можно, ближе к укреплениям», а всем «начальникам войск употребить все меры, чтобы завтра к свету люди поели каши, выпили по чарке вина и непременно были во всей готовности». По русскому обычаю солдаты и ополченцы перед боем переодевались во все чистое, но от водки многие из них отказались. «Не такой сегодня день, чтобы водку пить»,- говорили они.

Генеральное сражение, 7 сентября. Едва взошло солнце, как по русским позициям ударила французская артиллерия. Ей ответили русские пушки. В 5 часов утра в бой пошла наполеоновская пехота. Сразу определились три направления ударов Наполеона — на село Бородино, по левому флангу русской армии у деревни Утица и, наконец, в лоб, на Семеновские (Багратионовы) флеши и деревню Семеновское.

Атака на село Бородино. Едва задребезжали первые лучи солнца, под покровом густого осеннего тумана с двух сторон на село, оборонявшееся одним лейб-гвардии егерским полком, обрушилась 13-я пехотная дивизия Дельзона из IV корпуса Богарне, поддержанная баварской кавалерией. После часового кровопролитного боя, в котором русские егеря потеряли половину рядового состава и 30 офицеров, полк вынужден был отступить. За отступавшими егерями 106-й полк дивизии Дельзона по еще не взорванному мосту через реку Колочу ворвался в расположение русских войск вблизи штаб-квартиры Кутузова в деревне Горки, но против неприятеля были брошены четыре свежих русских егерских полка. Штыками и картечью из пушек они уничтожили 106-й полк французов. Матросы мичмана Лермонтова поспешили взорвать мост через реку. Богарне остановил атаку своих войск, начал подтягивать к Бородино резервы (итальянскую гвардию, конницу Груши и др.) и наводить переправы (четыре моста) через реку Колочу, готовясь к удару- на батарею Раевского. Пока же Богарне приказал поставить у села 40 орудий и вести обстрел батареи Раевского на Курганной высоте.
Атака на Утицкий курган. Почти одновременно с атакой на село Бородино польский корпус Понятовского предпринял попытку обойти справа левый фланг позиций 2-й армии Багратиона и выйти им в тыл. Попав в густой Утицкий лес, окутанный утренним туманом, боевые порядки наступавших расстроились. Они добрались до деревни Утица только через два часа, к 8 утра. Но здесь поляков встретил ружейный огонь и картечь пушек дивизии И. Л. Шаховского. Кроме того, Понятовский неожиданно обнаружил впереди себя корпус Тучкова.

Таким образом, первоначальная задача Наполеона прорвать фланги русской армии силами дивизий Богарне и корпуса Понятовского была сорвана. Видя, что противник остановился, Кутузов решил усилить свой левый фланг, передвинул пехотный корпус Багговута к Утицкому кургану, а корпус Остерман-Толстого к Курганной высоте, где находилась батарея Раевского.

Семеновское. Однако основные события в утро Бородинской битвы развернулись у деревни Семеновское. Именно здесь Наполеон решил нанести главный удар, чтобы прорвать оборону русских, рассечь их войска, загнать в треугольник, образуемый реками Колочой и Москвой, и уничтожить.
6 часов. После сильного артиллерийского обстрела две дивизии французов пошли в первую атаку на Семеновские флеши. Огнем орудий с русских позиций и ружейным огнем егерей атака была сорвана. В этом бою командир 5-й пехотной дивизии корпуса Даву генерал Ж.-Д. Компан получил тяжелое ранение в руку, а сам командующий 1-м корпусом маршал Даву был контужен.

6 часов 30 минут. Даву приказал повторить атаку и сам возглавил атакующих, которым удалось захватить одну из флешей. Гренадеры Воронцова и пехота Неверовского, посланные на помощь Багратионом, в штыковой контратаке выбили противника с захваченной им позиции. Вдогонку за бегущим неприятелем бросилась русская конница.

8 часов. Видя, что силами двух-трех дивизий флеши не взять, Наполеон бросил в бой новые подкрепления В третьей атаке участвовало уже пять дивизий Даву и Нея и три кавалерийских корпуса Мюрата, всего более 30 тыс. человек при 160 орудиях. Багратион успел подтянуть на помощь Воронцову и Неверовскому две дивизии и часть резервной артиллерии. Кроме того, Раевский перебросил со своей Курганной высоты иа помощь осажденным восемь пехотных батальонов, а Тучков с Утицкого кургана — 3-ю дивизию Коновницына с артиллерией. Силы русских войск составляли теперь 15 тыс. бойцов (один против двух). Багратион запросил также подкреплений из резерва зова. Но на передислокацию этих войск к деревне Семеновское требовалось не менее двух часов.

Всю тяжесть мощного удара французов на Семеновские флеши приняла в начале третьей атаки сводная гренадерская дивизия генерала М. С. Воронцова, около 2 тыс. человек. Раненный в штыковой атаке, Воронцов позднее вспоминал: «Сопротивление моей дивизии не могло быть продолжительным — она исчезла не с поля сражения, а на поле сражения». Отважные воины почти все полегли на флешах. На этот раз французам удалось захватить позиции русских. Но Багратион перегруппировал войска, усилил 27-ю дивизию Неверовского восемью батальонами от Раевского, бросил в бой кирасир 2-й дивизии и к 9 ч утра отбил флеши у французов.

9 часов 30 минут. Пять пехотных дивизий Даву и Нея вновь, в четвертый раз, атаковали флеши. Русские были снова выбиты, и французы даже ворвались в деревню Семеновское. 10 часов. В штыковую контратаку пошли четыре полка из гренадерского пехотного корпуса генерала М. М. Бороздина 1-го и восемь батальонов корпуса Н. Н. Раевского. Французы были вновь отброшены к Утицкому лесу.

Вот как вспоминал об этом один из русских очевидцев:
«Уже французы подошли под самый люнет, и пушки наши после окончательного залпа умолкли. Глухой крик давал знать, что неприятели ворвались на вал, и началась работа штыками. Французский генерал Коленкур первый ворвался с тыла на редут и первый был убит; кирасиры же его, встреченные вне окопа нашею пехотою, были засыпаны пулями и прогнаны с большим уроном…».

И только на 8-й раз, после семи часов почти непрерывного штурма, французам наконец к 12 ч дня удалось захватить флеши окончательно. На этот раз Наполеон на 112 узком участке фронта, около 1000 м, сосредоточил 400 орудий и бросил в бой 45 тыс. штыков и сабель. Этой лавине противостояло около 18 тыс. защитников уже разрушенных предыдущем огнем флешей. И тем не менее Багратион лично повел свои израненные войска в контратаку навстречу этой громаде войск. На подступах к позициям русских началась рукопашная схватка. В этой последней в своей жизни атаке Багратион был тяжело ранен. Выбыли из строя многие другие генералы. Русские войска, потеряв командиров, дрогнули и начали отступать. Командир 3-й пехотной дивизии П. П. Коновницын возглавил отступающие войска и отвел остатки бойцов Семеновских флешей, 8-10 тыс. человек, за овраг, на вторую линию обороны, проходившую по гребню Семеновского оврага.

Семичасовая лобовая атака Семеновских флешей не приблизила Наполеона к победе. Наоборот, он вынужден был изменить первоначальный план сражения и одновременно с продолжением атак на флеши начать новое наступление на батарею Раевского. Рейд кавалерии Уварова и Платова. Отход русских войск за Семеновский овраг создавал угрозу флангового удара по Курганной высоте, на которой находилась батарея Раевского. Сражение за этот курган — второй центральный эпизод Бородинской битвы после боя у Семеновских флешей. Сражение за батарею Раевского развернулось во всю силу во второй половине дня. Кутузов хорошо понимал все значение этой высоты как главного опорного пункта для защиты 114 второй линии обороны по Семеновскому оврагу. Но на этой позиции надо было еще укрепиться, привести в порядок отступившие от Семеновских флешей войска, подтянуть резервы, ослабить натиск на батарею Раевского, которую уже дважды безуспешно атаковали войска Евгения Богарне. Для такой реорганизации необходимо было выиграть время.

Это время дал блестяще задуманный и использованный рейд русской конницы по тылам французской армии. В 10 ч кавалерия Уварова и казаки Платова, скрытно переправившись через реку Колочу недалеко от слияния ее с рекой Москвой, ударили в тыл корпуса Богарне в направлении деревни Беззубово. Атака была столь неожиданной и внезапной, что посеяла панику и в самой ставке Наполеона.Французский император немедленно приостановил натиск на батарею Раевского, отозвал дивизии Молодой гвардии, срочно повернув их в обратную сторону. Наполеон сам решил произвести рекогносцировку на Новой Смоленской дороге. Навстречу ему с криком «Казаки! Казаки!» неслись повозки с денщиками офицеров. Бежали обозники, маркитантки и многочисленная прислуга «новых дворян». Паника усилилась, когда Наполеону сообщили, что его пасынок попал к казакам в плен , а русские перешли в наступление. Богарне, едва избежав гибели или плена, срочно отозвал из-под Курганной высоты одну дивизию кавалерии Груши и Итальянскую гвардию, приказал им отступить и усилить оборону села Бородино. Хотя реальный урон войскам Наполеона от этого рейда был незначительный, психологический эффект был огромен. Главное же — рейд дал русской армии двухчасовую передышку, с 12 до 14 ч, которую она использовала для укрепления своих позиций и приведения в порядок войск. В командование левым флангом вместо смертельно раненного Багратиона вступил командир пехотного корпуса генерал Д. С. Дохтуров. Прежде всего, воспользовавшись передышкой, он укрепил батарею Раевского. На помощь ослабленной пехотной дивизии Лихачева подошел пехотный корпус генерала А. И. Остерман-Толстого в составе 8 полков, а также 7-я пехотная дивизия. По приказу Кутузова из главного резерва сюда же были переброшены созданные еще Петром I, гвардейские Преображенский и Семеновский полки.

Несколько позднее Кутузов направил в помощь Дохтурову 2-й кавалерийский корпус Ф. К. Корфа и 3-й кавалерийский корпус П. П. Палена. Словом, пока Наполеон разобрался, что рейд Уварова и Платонова не более чем диверсия по тылам, а никакое не контнаступление русских войск, Кутузов заново укрепил вторую линию обороны, где опорными пунктами стали батарея Раевского и деревня Семеновское. Бой за батарею Раевского и деревню Семеновское. 14 часов. Французы возобновили атаки на батарею. Под прикрытием огня 130 пушек в лобовую атаку пошли три пехотные дивизии под командованием генералов Брусье, Морана и Жерара. Одновременно на фланги батареи была брошена кавалерия О. Коленкура, Латур-Мобура и Шатле. Первый приступ пехоты был отбит, как и натиск кавалерии Коленкура. Однако, несмотря на огромные потери, противник рвался вперед. Во время второй атаки француз-120 ской кавалерии удалось прорваться сквозь боевые порядки второй линии обороны русских, между батареей и деревней Семеновское, и выйти к Курганной высоте с тыла. Пока русские пехотные и кавалерийские части, окружавшие батарею Раевского, успешно отражали неожиданный прорыв неприятеля, пехотные дивизии Брусье, Морана и Жерара ворвались на высоту. Внутри укреплений батареи завязался ожесточенный рукопашный бой. Силы французов в 4 раза превышали силы русских. Почти вся 24-я дивизия полегла в этом бою. Ее командир, весь израненный генерал П. Г. Лихачев, командовал своими солдатами до последней минуты, а когда увидел, что все его воины полегли на поле боя, «бросился в ряды неприятельские в надежде разделить участь храбрых солдат своих, получив славную смерть» (по воспоминаниям участника сражения). Однако, увидев русского генерала со шпагой в руке одного, без всякой защиты, целый батальон французских солдат обрушился на него. Раненый П. Г. Лихачев был обезоружен и взят в плен. Наполеоновские солдаты хорошо знали правила «великой армии» — за пленного генерала полагался орден Почетного легиона и крупная денежная премия. Когда генерала Лихачева доставили к Наполеону и рассказали ему о последнем штурме батареи, он был поражен мужеством русских солдат и приказал вернуть отважному русскому командиру шпагу, перевязать и накормить его; однако П. Г. Лихачев отказался принять шпагу из рук врага. После падения батареи Раевского на этом участке сражения русские войска отошли на 1-1,5 км и заняли третью линию обороны. Потеряв в непрерывных атаках на Семеновские флеши и батарею Раевского огромное число пехоты и кавалерии, Наполеон с 16 ч отказался от дальнейшего наступления, хотя некоторые генералы и предлагали ему ввести в бой последний резерв — Старую гвардию. До наступления сумерек с обеих сторон велась лишь артиллерийская и ружейная перестрелка.Боевые действия после 16 ч продолжались лишь на Утицком плацдарме, на левом фланге русской армии.

Бой за Утицкий плацдарм. Первая атака корпуса Понятовского на Утицкий курган в 8 ч была отбита, и он остановился, ожидая подкреплений.

11 часов. Атаки Понятовского. В разгар 6-й и 7-й атаки французов на Семеновские флеши, когда Наполеон ввел в бой свежий VIII пехотный корпус генерала А. Жюно в составе 9 тыс. человек, Понятовский предпринял новую попытку атаковать неприятеля, которая увенчалась успехом. Поддерживаемый с левого фланга войсками Жюно, корпус Понятовского сумел захватить важную высоту над Старой Смоленской дорогой — Утицкий курган. Это создавало очень серьезную обстановку для всей русской армии. Становился возможным фланговый обход по Старой Смоленской дороге основных сил Кутузова у деревни Семеновское 122 и батареи Раевского.

12 часов. Контратака Н. А. Тучкова 1-го. Оборону русских войск на Утицком плацдарме возглавил генерал-лейтенант Н. А. Тучков 1-й . Чтобы усилить III корпус, так как войска Коновницына ушли на помощь обороняющим Семеновские флеши, Тучков взял из резерва 17-ю пехотную дивизию. Пехотинцы Олсуфьева ударили справа, 1-я гренадерская дивизия Строганова — слева, а сам Н. А. Тучков 1-й во главе Павловского гренадерского полка пошел на штурм Утицкого кургана в лоб. Противник был опрокинут и снова отступил. Русские войска овладели высотой.

В этом бою мужественный военачальник был смертельно ранен . Командование русскими войсками на этом участке битвы перешло к генералу К. Ф. Багговуту.

15 часов. 3-я атака Понятовского. Узнав о взятии батареи Раевского на Курганной высоте, Понятовский предпринял третью атаку. Две колонны пехоты попытались прорваться по правому флангу русской обороны, в обход Утицкого кургана. Встречной штыковой атакой солдат Рязанского, Брестского и подоспевшего им на помощь Минского полков противник был опрокинут и отступил. В этой контратаке участвовали также 500 человек ратников из Московского ополчения, стоявшие позади Утицкого кургана на Старой Смоленской дороге.

16 часов. 4-я атака Понятовского. К этому времени на всем своем протяжении линия противостояния противников стабилизировалась, лишь Утицкий курган врезался, подобно батарее Раевского, в расположение наполеоновских войск на 1,5-2 км. Последним своим наступательным приказом На полеон приказал Понятовскому во что бы то ни стало выбить русских и с этой возвышенности. На этот раз Понятовский бросил в бой не только пехоту, но и кавалерийскую бригаду И. Каминского. Первые приступы были отбиты с большими потерями для наступающих. Но вскоре К. Ф. Багговут получил два тревожных известия: первое — все русские войска левого фланга после потери Курганной высоты отошли за Семеновский овраг, второе — в образовавшуюся брешь между Семеновским оврагом и деревней Утицей, где в редком лесу и кустарнике целый день держали оборону егеря 20-го и 21-го полков под командованием И. Л. Шаховского, ринулись две пехотные дивизии маршала Жюно.

озникла вполне реальная угроза отсечения защитников Утицкого плацдарма от главных сил, а затем и окружения, ибо в это время кавалерия Каминского, пробившись сквозь казачьи пикеты отряда генерала Карпова 2-го и обойдя 1-ю гренадерскую дивизию Строганова с фланга, вышла в тыл защитникам Утицкого кургана.

В этих условиях Багговут принимает решение оставить Утицкий плацдарм и отступить на 1,5 км назад, в верховья Семеновского ручья, на одну линию с остальными русскими войсками. Задержав Жюно и рассеяв кавалерию Каминского, Багговут организованно отошел, вывезя все орудия и раненых. К 17 ч активные военные действия прекратились и на этом крайнем левом фланге русской армии.
Основные итоги и последствия Бородинского сражения. Вот смерилось. Были все готовы Заутра бой затеять новый И до конца стоять…М. Ю. Лермонтов

С наступлением сумерек прекратилась ружейная и пушечная перестрелка. Русские войска остались на линии обороны от деревни Горки до Старой Смоленской дороги. Вперед была выдвинута пехота, во второй линии стояла кавалерия, в третьей — гвардия. Кутузов не изменил такого расположения войск вечером 7 сентября, первоначально намереваясь «заутра бой затеять новый».

Прусскому генерал-адъютанту на русской службе Л. Вольцогену, состоявшему при Главной квартире, главнокомандующий прямо сказал после окончания сражения: «Неприятель отражен на всех пунктах, завтра погоним его из священной земли русской». Более того, в первом своем приказе Кутузов даже дал распоряжение Барклаю, Дохтурову и Милорадовичу за ночь соорудить два новых укрепленных редута — один у деревни Горки и второй — напротив Курганной высоты, дабы «завтра возобновить сражение с неприятелем». Были начаты уже земляные работы. Дополнительным фактором к первоначальному решению было сообщение русской разведки, что французы неожиданно отвели войска в тыл, за Семеновский овраг, со всех занятых ими после таких кровопролитных боев позиций — с батареи Раевского, из деревни Семеновское, с Утицкого кургана, оставив там лишь слабые заслоны. Действительно, с наступлением темноты Наполеон отвел почти все свои войска примерно на 1,5-2 км назад, на линию деревень Доронино — Шевардино — Алексинки — Бородино, т. е. на исходные позиции перед началом Бородинской битвы.

О мотивах этого решения Наполеона среди историков до сих пор идут споры. Одни утверждают, что французский полководец опасался ночной атаки русских. По свидетельству других очевидцев из окружения Наполеона, он, видя упорство и мужество, с которым русские войска оборонялись 7 сентября, не без основания предполагал, что утром 8 сентября они снова пойдут в бой. Но на этот раз он решил изменить схему сражения: пусть-ка теперь русские штурмуют его новые укрепления у Доронино — Шевардино — Бородино.

Как бы то ни было, истина так и осталась до конца не раскрытой, ибо наутро 8 сентября воевать Наполеону было уже не с кем — по второму приказу Кутузова русская армия в 6 часов утра 8 сентября ушла с Бородинского поля.

Чем вызвано было это окончательное решение Кутузова, если 10 сентября и в реляциях царю («Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать»), и в личных письмах жене («Я, слава богу, здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонапартием») он даже после отступления с поля боя называл Бородино победой русской армии?

Смысл этого приказа состоял не в отказе от второгосражения — Кутузов хотел его дать на новой позиции, в 18 км от Бородино, за Можайском. Об этом своем решении утром 27 августа (8 сентября) он сообщил Александру I: «Я взял намерение отступить 6 верст, что будет за Можайском и, собрав расстроенные баталией войска, освежа мою артиллерию и укрепив себя ополчением Московским… увижу я, что могу предпринять против неприятеля».

Таким образом, речь шла не об отказе от продолжения сражения, а о выборе новой позиции для возобновления сражения. Действительно, Бородинское сражение, носившее столь кровопролитный характер, вызвало такие огромные потери с обеих сторон (только убитых свыше 100 тыс.- 58 тыс. французов и 45 тыс. русских, из них более 78 генералов — убитых и раненых), что на самом поле сражения просто невозможно было сражаться — настолько оно было завалено трупами убитых и еще не вывезенных тяжелораненых.

Надо сказать, что современники Бородинской битвы также считали ее победой русского оружия и не видели в оставлении поля боя 8 сентября русской армией поражения Кутузова. Даже Александр I, отнюдь не расположенный преувеличивать заслуги не любимого им главнокомандующего, Рескрипт от 12 сентября (накануне совета в Филях и отказа Кутузова от сражения у стен Москвы о назначении А. П. Тормасова командующим 2-й армией вместо тяжело раненого П. И. Багратиона начал такими словами: «В знаменитой победе, одержанной над императором Наполеоном генерал-фельдмаршалом князем Кутузовым под Бородиным…».

Новый военный чин Кутузова упоминался не случайно. Начав битву генералом от инфантерии, Кутузов после нее стал генерал-фельдмаршалом. Были награждены и остальные участники сражения:М. Б. Барклай-де-Толли — орденом Св. Георгия 2-й степени, 14 генералов (П. И. Багратион, Д. С. Дохтуров М. М. Милорадович и др.) — орденом Св. Георгия 3-й степени. Все нижние чины получили по 5 руб. золотом.

Не считал себя побежденным и Наполеон — ведь русские отступили на другой день. Но, в отличие от всех своих предыдущих побед, он оповестил о ней почему-то не сразу, а только через пять дней (18-й бюллетень от 12 сентября 1812 г.), когда ему окончательно стало ясно, что второго Бородина под Можайском не будет, а русская армия отошла уже к Москве.

Много позднее, уже на острове Св. Елены в ссылке, заново осмысливая всю свою эпопею 1812 года, Наполеон выдвинул формулу, во многом примирившую потомков участников Бородинского сражения: «Французы показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимым».